Народное музыкальное искусство Венесуэлы

 

<< пред. <<    >> след. >>

     Музыкальный фольклор индейцев
     
     В 1911—1913 гг. немецкий исследователь Теодор Кох-Грюнберг совершил путешествие по северной Бразилии и южной Венесуэле, собрав богатую коллекцию музыкальных инструментов и фонограмм с записью музыки различных индейских племен, населяющих эти территории. Результаты научной экспедиции были опубликованы Кох-Грюнбергом в трехтомном труде «От Рораймы к Ориноко», приложением к которому явились сделанные им музыкальные записи, расшифрованные Эрихом фон Хорнбостелем. Это были первые записи нндейской музыки Венесуэлы, осуществленные с помощью фонографа.
     Большой интерес в этой коллекции представляют песни индейцев макуши и екуана. Оба племени принадлежат к карибской языковой семье. Макуши обитают к северу от среднего течения Урарикуэры, занимая северную часть территории Рорайма (Бразилия) и южную часть штата Боливар (Венесуэла). Екуана расселены в верховьях Вентуари, правого притока Ориноко, на федеральной территории Амазонас (Венесуэла).
     Мелодии екуана и макуши демонстрируют широкий спектр выразительных оттенков. Их песни, сопровождающие танцы (таких большинство в коллекции), ритмически упруги и динамичны; другие плавны и закруглены в кадансах, так что даже на европейский слух легко ассоциируются с движением хоровода; третьи своим пунктирным ритмом напоминают марши. Меланхоличны и по-своему красивы некоторые сольные женские песни. Первозданная дикость, нечто колдовское слышится в исступленных заклинаниях шамана (пиаче), изгоняющего «злого духа» из больного индейца.
     Приведем несколько нотных записей, иллюстрирующих сказанное. Первые две — песни, сопровождающие танец: сольная мужская (екуана) и хоровая (макуши). Третья — пример трудовой песни: ее исполняют женщины-макуши, растирая съедобные коренья. Наконец, четвертая запись — напев пиаче, исцеляющего больного:
     
     музыка Венесуэлы
     
     Среди музыкальных инструментов, собранных Кох-Грюнбергом, целые «шумовые оркестры» из погремушек — до 40—50 экземпляров, подвешенных к одному общему шнуру (иногда таким шнуром обвязывают верхний конец довольно длинного бамбукового шеста, а нижним ударяют о землю, отбивая ритм); мараки на длинных рукоятках, украшенных перьями (у екуана мараки употребляет только пиаче во время ритуальных танцев); многочисленные духовые инструменты - начиная от простейшей свистульки из цельной скорлупы ореховидного плода с двумя просверленными отверстиями (эта свистулька участвует в «танце колибри», и ее высокий пронзительный свист, очевидно, должен изображать пение крохотной пташки) и кончая весьма искусно сделанными тростниковыми и костяными флейтами с числом отверстий до 5—6. Некоторые из этих флейт имеют наконечник из дерева или из затвердевшей смолы, служащий для направления струи вдуваемого воздуха на верхний край устья инструмента; у других экземпляров на верхнем конце ствола с этой же целью вырезан желобок, играющий роль мундштука. Многие флейты покрыты орнаментом, стилизованными изображениями животных, пернатых, рыб, имеющими, по всей видимости, какое-то магическое значение.
     Богатым и своеобразным музыкальным фольклором обладают индейцы таурепан, также принадлежащие к карибской языковой семье и обитающие в верховьях Карони, на стыке границ Венесуэлы, Гайаны и Бразилии. «Музыку этих индейцев, — говорит миссионер Бальтасар де Матальяна, в течение ряда лет наблюдавший быт, обычаи, фольклор индейцев этой территории, — нельзя назвать ни грубой в своих проявлениях, ни бедной в своих мелодиях, ни монотонной в их течении и развитии. Правда, их мелодии почти все простого строения, составлены из коротких мотивов, но они весьма разнообразны... и легко распознаваемы с точки зрения жанров, к которым принадлежат». Перечисляя далее эти жанры, Матальяна называет песни любовные («серенады, которые влюбленные юноши посвящают своим избранницам»), магические, составляющие репертуар знахарей пиаче, песни, сопровождающие коллективные танцы и детские игры, и трудовые песни. Матальяна добавляет, что за все время его пребывания среди таурепан он ни разу не слышал от здешних индейцев ни одной военной песни, как не видел ни одного военного танца, что привело его наряду с другими наблюдениями к заключению о мирном характере этого племени, потомка некогда одного из самых воинственных народов Южной Америки.
     О пении шамана пиаче во время ритуала лечения больного индейца Матальяна рассказывает следующее: «Пиаче является не раньше, чем наступит ночная тьма, когда в хижине больного погаснет огонь в очаге. Он также никогда не приходит в дождь, и, если во время врачевания разразится ненастье, он откладывает процедуру до тех пор, пока не кончится непогода. Придя к больному, пиаче прежде всего принимает надлежащую дозу специального алкогольного напитка, приготовленного на табаке, ибо только в состоянии опьянения он может вызвать дух Мауари, демонического божества сельвы. Затем он садится возле гамака больного, держа в правой руке засохшую ветку с листьями, служащую ему вместо мараки, и начинает вялым, расслабленным голосом монотонное пение... Что касается собственно пения, то пиаче начинает его на самых низких нотах, подобно чревовещателю, протяжно и монотонно. По мере же того как напиток оказывает свое действие, пиаче все более возбуждается и одушевляется, поднимаясь по хроматической гамме, пока не достигнет самой высокой доступной ему ноты. Здесь он переходит то на фальцет, то на свист, то на шепот, беседуя таким образом с духом Мауари на таинственном, лишь ему одному понятном языке. Это длящееся часами пение-завывание, сопровождаемое непрестанным потрескивающим шорохом сухих листьев, производит на больного и окружающих гипнотический эффект».
     Прибавим к сказанному, что пиаче с детства проходит длительный курс обучения у опытных наставников в специальных «школах», уединенных в глухой сельве, где изучает лекарственные свойства растений и постигает искусство игры на мараке, гораздо более тонкое, чем может показаться на первый взгляд. В древние времена употребление мараки было исключительно привилегией пиаче. Танцы, в которых участвовала марака, были не простым развлечением, но всегда ритуальными танцами.
     Многие песни и танцы индейцев таурепан, описанные Матальяной, суть те же, что у макуши и екуана, пли очень похожи на них. Таковы, в частности, сопровождаемые пением танцы паричара (или паришера) и тукуи. Типичны для индейского фольклора и песни, содержание которых связано с окружающей индейца природой, с растительным и животным миром сельвы. Сюжеты их предельно просты. Индеец сидит на берегу реки, закинув свою тростниковую удочку с наживкой, и повторяет: «Вытащи мне рыбку, крючок» («Песня рыбы»). Персонажем другой песни является аррендахо — одна из лучших певчих птиц Венесуэлы, с ярким черно-желтым оперением, легко приручаемая. Сюжет песни: у индейца был аррендахо, который свил гнездо на ветке дерева, растущего у хижины индейца, но проказник-мышонок надгрыз ветку и гнездо упало на землю («Песня аррендахо»).
     У индейцев пиароа (самоназвание дейяруа, что в переводе означает «хозяин сельвы»), собирателей, охотников и отчасти земледельцев, населяющих район, ограниченный реками Ориноко, Вентуари и Паргуаса (федеральная территория Амазонас), имеются живописные ритуальные танцы-пантомимы с масками. Музыкальные инструменты, участвующие в танцах, изготовляются мастерами в специально построенных хижинах. Женщины и дети никогда не присутствуют при этом и не должны даже видеть сами инструменты.
     Среди танцев, о которых идет речь, самый популярный у пиароа — име вариме («Танец пекари»). В нем участвуют три маски — пекари, обезьяна и «злой дух» сельвы. Маски выступают гуськом, передвигаясь короткими шажками, не отрывая ног от земли. Время от времени в такт музыке они резко наклоняют туловище вперед и снова так же резко выпрямляются; при этом они мастерски подражают голосам пекари и обезьяны. Танец, продолжающийся часами, сопровождается игрой целого оркестра, включающего носовую флейточку чуво, имитирующую визг испуганного пекари, свистки из свернутых пальмовых листьев с высоким пронзительным звуком (буотса), короткие (дьяхо) и длинные (даа) флейты. Особенно интересен инструмент воррах: два музыканта поочередно, соблюдая общий ритм музыки, вводят короткие трубки в пустотелую тыкву, извлекая таким образом низкие и весьма зловещие звуки. Наконец, участвующие в общем концерте свистульки шамана и его «адъютантов» представляют собой просверленный череп небольшого грызуна, который водится в этих местах.
     Танцы-пантомимы, подобные описанному у пиароа, широко распространены у индейцев бассейнов Ориноко и Амазонки.
     

<< пред. <<    >> след. >>

курсы профбухгалтер мгу

 

 

(c) Культура и быт народов 2009-2012.

media56.ru

parkandfly.ru