Мексиканская литература в СССР

 

 

 

Начало статьи

 

 

 

 

 

>> след. >>

     Мексиканская литература в СССР
     
     Б. Ю. Субичус
     "Культура Мексики", 1980

     
     Интерес к мексиканской литературе в России возник в конце 1820-х годов, вскоре после завоевания Мексикой независимости. На протяжении XIX в. в русской печати был опубликован ряд материалов о мексиканской литературе различных периодов. В начале нашего столетия с размышлениями о мексиканской (ацтекской) поэзии и с переводами из нее выступил русский поэт К. Бальмонт. Однако традиция научного исследования и широкого перевода мексиканской литературы в дореволюционной России не утвердилась. Работы, посвященные этой теме, были немногочисленны, носили общий характер и заимствовались из иностранных источников. На русский язык литературные произведения Мексики переводились в крайне ограниченном количестве и к тому же не с языка оригинала.
     Отсутствие в дореволюционной России подобной традиции и невозможность заложить ее основы в трудные послереволюционные годы явились причиной того, что в первой половине 1920-х годов представления о мексиканской литературе пополнялись медленно и только за счет сведений о тех писателях колониального периода, которых обычно относят и к мексиканской, и к испанской литературе; знакомство с ними русского читателя стало возможным постольку, поскольку они находились в сфере интересов испанистики, более развитой в то время, чем латиноамериканистика. Сведения о таких испано-мексиканских писателях колониального периода можно было найти в переведенной у нас в 1923 г. книге английского ученого Дж. Келли «Испанская литература». Об одном из авторов, о которых писал Дж. Келли, — хронисте Бернале Диасе дель Кастильо советский читатель получил возможность составить собственное представление по выпущенному у нас в 1924—1925 гг. издательством Брокгауза и Ефрона сокращенному переводу «Правдивой истории завоевания Новой Испании» (под названием «Записки солдата Берналь Диаса дель Кастильо»). Известно, что эту книгу читал и высоко отзывался о ней А. М. Горький. В «Неопубликованных заметках», появившихся вскоре после его смерти, эта книга значится в списке произведений, которые следовало в первую очередь прочитать советской молодежи. А. М. Горький видел в ней одну из тех книг, которые могли бы способствовать формированию у юных читателей подлинно исторического взгляда на жизнь человеческого общества. «Записки...» дадут прекрасную иллюстрацию целей путешественников-разведчиков», — отмечал Горький, имея в виду, открывателей и покорителей новых земель.
     Установление дипломатических отношений между СССР и Мексикой в 1924 г. привело к усилению в нашей стране интереса к жизни мексиканского народа, в том числе и к его литературе. Сведения о ней советский читатель 20-х годов мог получить из заметок В. В. Маяковского о его поездке в Мексику в 1925 г., опубликованных в журнале «Красная новь» за 1926 г. (№ 1), и из статьи популярного характера, с которой в «Литературной газете» за 1929 г. (№ 5) выступил прогрессивный немецкий экономист и публицист Альфонс Гольдшмидт, долгое время живший в Мексике и хорошо изучивший ее историю и культуру.
     Маяковский писал об отсутствии среди современных ему мексиканских поэтов интереса к социальной проблематике, о преобладании в их творчестве любовной лирики, а также о равнодушном отношении буржуазного общества к труду литераторов, что, по мнению автора, самым отрицательным образом сказывалось на профессиональном уровне мексиканской литературы.
     Заметки Маяковского представляют интерес тем, прежде всего, что они содержат первое в советской мекснканистике впечатление представителя нового социалистического общества о мексиканской литературе. Вместе с тем следует иметь в виду, что в Мексике Маяковский пробыл недолго и временем для обстоятельного знакомства с литературой этой страны он не располагал, что, разумеется, не могло не отразиться на степени объективности некоторых его оценок.
     Отдельные наблюдения над ходом развития мексиканской литературы были высказаны в предисловии С. С. Игнатова к сборнику рассказов латиноамериканских писателей «Любовь Бентоса Сагреры» (М., 1930), в котором Мексика была представлена двумя произведениями — «Историей фальшивого песо» М. Гутьерреса Нагеры и «Правосудием» Рафаэля Дельгадо.
     Как уже отмечалось советскими исследователями, основы изучения мексиканской литературы в нашей стране были заложены статьей выдающегося советского филолога К. Н. Державина «Мексиканский плутовской роман (Лисарди и французское Просвещение)». В этой статье исследователь ставил перед собой задачу выяснить связь романа Х. Х. Лисарди «Перикильо Сарньенто» с традицией испанского плутовского романа, с одной стороны, и с французской просветительской философией — с другой. Автор блестяще решил эту задачу, сделав ряд ценных выводов и наблюдений как историко-литературного, так и литературно-теоретического характера, имеющих отношение не только к роману Лисарди, но и к истории испанской и мексиканской литературы в целом. К ним относятся выводы о преобладании в «Перикильо Сарньенто» (в отличие от испанской «пикарески») нравственной проблематики, о том, что та или иная литературная форма (или отдельные ее элементы), возникшая в определенную историческую эпоху как выражение идей и настроений, характерных именно для этой эпохи, может возродиться в других исторических условиях и быть использованной для выражения «новых идеологических устремлений», а также наблюдения о различии социального типа «пикаро» в Испании и Мексике, о генетической связи плутовского романа с арабской литературой, о социально-исторических предпосылках появления этого жанра в Испании.
     Изучение мексиканской литературы в 30-е годы было отмечено по сравнению с предыдущим периодом определенным прогрессом, достигнутым благодаря развернувшейся в то время деятельности немногочисленной, но активной группы исследователей и переводчиков испаноязычных литератур во главе с видным советским испанистом Ф. В. Кельиным. Правда, этот прогресс носил несколько односторонний характер. Произведения мексиканских писателей в то время почти не издавались, а те, что вышли в свет, были отмечены больше своей политической актуальностью, чем высокими художественными достоинствами. Практически не уделялось внимания изучению и переводам мексиканской литературы XVI—XIX вв., и, наконец, в то время она исследовалась почти исключительно в русле литературной критики и журнальной или справочной информации. Та линия историко-литературных изысканий, основы которой были заложены в статье К. Н. Державина о Лисарди, развития не получила; не было создано работ по истории всей мексиканской литературы. Правда, появились два исследования, принадлежавшие перу иностранных авторов, но они носили чисто популяризаторский характер. В то же время недостаточно внимания уделялось таким ярким явлениям мексиканской литературы XX в., как «роман о революции», хотя с одним из первых и лучших произведений этого течения, романом М. Асуэлы «Те, кто внизу», советский читатель имел возможность познакомиться еще в 1928 г. по опубликованному в журнале «Вестник иностранной литературы» (№ 4) (ответственным редактором его был А. В. Луначарский) отрывку в переводе Т. А. Гликман. Публикация сопровождалась краткой заметкой о творчестве М. Асуэлы, написанной Диего Риверой. Но в дальнейшем ни о М. Асуэле, ни о других представителях «романа о революции», не считая нескольких информационных заметок, ничего не писали, а их произведения не издавали.
     В силу объективных исторических причин произведения М. Асуэлы и других близких ему по мироощущению писателей Мексики, отношение которых к Мексиканской революции было неоднозначным, не воспринимались у нас в стране (а также и некоторыми представителями прогрессивной литературы в самой Мексике) как способствующие воспитанию революционного умонастроения, хотя талант и субъективная честность писателей, о которых идет речь, и прежде всего М. Асуэлы, отмечались при малейшей возможности.
     

>> след. >>

 

 

(c) Культура и быт народов 2009-2014. (10v)

media56.ru

parkandfly.ru